Старший_брат пише:
Може і нам перестати нити про президентів та депутатів і нарешті щось зробити?

Капітан пише:
піти у ВР і дати там всім п...дюлєй..

Капітан пише:
... піти у ВР і дати там всім п...дюлєй...

Старший_брат пише:
хижачка отримала смертельні травми і померла на місці побоїща

використали. Тут нема чого соромитися. Таке відбувається всюди і завжди.

Капітан пише:
... піти у ВР і дати там всім п...дюлєй...

exp пише:
тобі далековато буде

БорМан пише:
і рейсовий транспорт ходе регулярно...

exp пише:
можеш поїхати подивитися

От Риббентропа до Майдана

25 сентября 2009 в 22:12 Автор Дмитрий Табачникшсточник izvestia Опубликовал TRAMP62ER 1413 просмотров 105 комментариев
Новость на Newsland: От Риббентропа до Майдана

Гражданам Украины необходимо понять: фальсификация истории, осуществляемая государственной властью, не так безобидна, как может показаться. События двадцатого века в Европе убедительно доказали: народная мудрость "Не помнящий прошлого не имеет будущего" в равной мере относится и к отдельным личностям, и к целым государствам.

Парадоксальные последствия сталинской внешней политики

В сентябре 1939 года советские войска перешли восточную границу Польши, вступили на территории Западной Украины и Западной Белоруссии и взяли под защиту их население. Позднее, в октябре того же года, Народное собрание Западной Украины обратилось к советскому правительству с просьбой включить край в состав Советского Союза и воссоединить его с Украинской ССР. Просьба была удовлетворена. Тогда же западно-белорусские земли воссоединились с Белорусской ССР.

Сегодня украинские националисты всех мастей, как и прочие враги России (в какой бы ипостаси - государства Рюриковичей, империи Романовых, СССР, демократической республики - она ни выступала), пытаются придать факту вступления Красной Армии на польскую территорию апокалиптическое значение, приписать на этом основании СССР равную с Третьим рейхом ответственность за развязывание Второй мировой войны.

Лживость этих утверждений видна уже из того, что их авторы умалчивают не только о реакции мирового сообщества (в том числе союзных Польше Англии и Франции) на действия СССР, но и о реальных декорациях европейской сцены и, в частности, театра военных действий в Польше, на фоне которых собственно советские войска и вступали в тогда уже бывшую Польшу.



Договор о ненападении

Думаю, что ни тема, ни объем данной статьи не позволяют останавливаться на подробной оценке и сравнительной характеристике советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 года и секретных протоколов к нему, равно как и Мюнхенского соглашения от 30 сентября 1938 года. Отмечу только, что договор о ненападении с Германией советское правительство заключило значительно позже, чем практически все его соседи в Восточной Европе (включая ту же Польшу). Еще за год до советско-германского договора о ненападении, 30 сентября 1938 года, была подписана Декларация о ненападении и мирном решении спорных вопросов между Германией и Великобританией, а еще через два месяца, 6 декабря 1938 года, аналогичная франко-германская декларация.

При анализе ситуации, без националистических двойных стандартов, становится очевидным, что сами по себе договоры или декларации о ненападении не могут быть делом плохим и уж тем более позорным. Подписание подобных соглашений - обычная европейская практика тех лет. Например, аналогичный договор с Германией имела Польша. 7 июня 1939 года договоры о ненападении с Германией заключили Литва, Латвия и Эстония. Советский Союз предлагал Германии подписать подобное соглашение еще в 1936 году. Тогда формальной причиной отказа Берлина стало отсутствие у Германии и СССР общей границы. С этой точки зрения возвращение (по инициативе немецкой стороны) к этому вопросу в августе 1939 года выглядит более чем логичным. Немцы прямо заявили, что собираются ликвидировать Польшу и во избежание конфликтной ситуации хотели бы заранее урегулировать отношения с СССР, общая граница с которым, таким образом, появлялась. Учитывая сложившуюся к тому моменту практику международных отношений, ничего экстраординарного в таком предложении Германии не было.

Таким образом, с точки зрения морали или дипломатической практики того времени СССР последним, уже находясь на грани дипломатической изоляции, подписал с Германией договор о ненападении. Москва фактически присоединилась к общеевропейской практике, как сейчас говорят, "разделила европейские ценности".



Введение советских войск - не агрессия

Точно так же введение советских войск в Восточную Польшу нельзя считать "актом агрессии, впрямую вытекающим из пакта Молотова-Риббентропа", как любят его именовать украинские националисты. Во-первых, отнесение территорий к сфере приоритетных интересов той или иной великой державы не означает автоматическую неизбежную оккупацию этой территории. В конце концов, если накануне советско-финской войны 1940 года СССР требовал только незначительного изменения линии границы в свою пользу, то это же требование осталось в силе и тогда, когда сила сопротивления финской армии была исчерпана и страна находилась на грани военно-политической катастрофы. Можно, конечно, утверждать, что Сталина впечатлила сила сопротивления финнов. Но в 1944 году, когда финская армия была повторно разгромлена, а участие в войне на стороне Гитлера не оставляло финскому правительству никаких шансов на поддержку западных союзников, Сталин не только сохранил независимость Финляндии, но даже не тронул в ней капиталистический строй. Единственное условие, поставленное финскому правительству и свято выполнявшееся Финляндией вплоть до распада Советского Союза, - обязательное сохранение дружественных отношений с СССР.

Во-вторых, ни союзники Польши (Великобритания и Франция), ни само польское правительство не посчитали СССР агрессором и войны ему не объявили. Более того, польское правительство даже приказало своим войскам не оказывать Красной Армии сопротивление - воевать только против немцев. Вхождение восточно-польских (западно-украинских и западно-белорусских) территорий в состав СССР было окончательно признано Лондоном, Парижем и Варшавой лишь в 1945 году - по результатам общего послевоенного урегулирования. В качестве компенсации Польша получила восточно-германские земли.

Наконец, в-третьих, самое важное. СССР не лукавил, когда говорил о защите западных белорусов и западных украинцев. Советские войска не случайно перешли границу лишь 17 сентября. Гитлер несколько раз после 1 сентября обращался к Сталину с настойчивыми предложениями немедленно ввести Красную Армию в Польшу. Даже шантажировал намеками на свою якобы неспособность увести германскую армию с территории Восточной Польши, если немецкие части войдут туда, преследуя разбитых поляков, раньше Красной Армии. Но до тех пор, пока в Варшаве действовало польское правительство, руководившее сопротивлением, СССР воздерживается от перехода границы. Однако в ночь на 17 сентября польское правительство и главнокомандующий польскими вооруженными силами маршал Рыдз-Смиглы бежали. Армия к этому времени уже практически развалилась и оказывала лишь очаговое сопротивление. Никакой законной власти в Польше больше не существовало, как не существовало и самого польского государства.

В этих условиях ввод советских войск в Восточную Польшу был выгоден уж никак не Германии, которая свои вопросы решила и была готова проглотить Польшу целиком. То, что Гитлер лишался части польских земель, было не очень существенно, а вот то, что на его восточной границе вместо слабой Польши появлялся сильный Советский Союз, столкновение с которым становилось неизбежным, было крайне важно для западных стран, все еще рассчитывавших заключить с рейхом сепаратный мир и натравить Гитлера на СССР. Они никак не предполагали, что, прежде чем столкнуться с Советским Союзом, немцы успеют в течение месяца оставить одни воспоминания от первоклассной (не чета польской) французской армии и английских экспедиционных сил и превратить остатки Франции в свой фактический протекторат.

Необходимо также сказать, что некоторые решения, казавшиеся правильными в тот момент, в исторической перспективе оказались миной замедленного действия, взорвавшейся после распада СССР и по сей день отравляющей нам жизнь. Я имею в виду решение о включении восточно-польских, западно-украинских земель в состав УССР.



У нас с галичанами разные враги и разные союзники

Как показала уже Великая Отечественная война, а затем и развитие постсоветской Украины, галичане практически не имеют ничего общего с народом Великой Украины ни в ментальном, ни в конфессиональном, ни в лингвистическом, ни в политическом плане. У нас разные враги и разные союзники. Более того, наши союзники и даже братья - их враги, а их "герои" (Бандера, Шухевич) для нас -убийцы, предатели и пособники гитлеровских палачей.

Таким образом, присоединение Галичины к УССР объединило в одном административном, а затем и государственном формировании два различных народа - цивилизационных оппонентов. При этом, если народы Великой Украины всегда толерантно относились к галичанам, не вмешиваясь в их жизнь и не навязывая свои ценности, то сами галичане при первой же возможности крайне агрессивно, не останавливаясь перед насилием и массовыми убийствами, пытались причесать Украину под свою гребенку.

Галичане поставляли большую часть кадров в гитлеровскую вспомогательную полицию, формирования абвера и СС, они же составляли движущую силу майданного путча, только чудом, благодаря выдержке тогдашней власти, не вылившегося в гражданскую войну. ш сегодняшняя антиукраинская, антироссийская, антиевропейская и даже античеловеческая (в ценностном измерении) политика украинского руководства - в значительной степени результат галицийского засилья в украинской политике.

Между тем, хотя история и не имеет сослагательного наклонения, большей части сегодняшних проблем можно было избежать, если бы Галичина в 1939 году была включена в СССР на правах самостоятельного субъекта. Не говоря уже о том, что в 1945 году ее можно было бы безболезненно вернуть Польше.

Тем не менее в любом, даже самом плохом, решении или событии есть и зерно хорошего. По крайней мере последние двадцать лет сосуществования украинцев и галичан показали, что государство, возводимое на насильственно навязываемых галицийских идеологемах и чуждых украинцам ценностях, которые не разделяет большинство населения, становится нежизнеспособным. Последние же пять лет галицийского засилья так близко подвели государство к грани, за которой крах, распад, гражданский конфликт, что галичане должны быть сами заинтересованы покинуть если не Украину, то по крайней мере ее властные институты.



"шнструмент обороны, а не агрессии"

Учитывая тот факт, что Советский Союз сыграл решающую роль в поражении Гитлера, неудивительно, что русские возмущены попыткой возложить на них ответственность за развязывание Второй мировой войны. Когда российский президент Дмитрий Медведев осудил попытки провести параллель между ролью нацистов и Советского Союза, назвав их "циничной ложью", он говорил не только от имени своего правительства, но и от имени своей страны. А также многих других стран.

Утверждение, что без пакта не было бы войны, просто абсурдно. По словам историка Марка Мазовера, оно "слишком окрашено современными политическими пристрастиями, чтобы принимать его всерьез". Гитлер отдал приказ напасть на Польшу и оккупировать ее гораздо раньше. Как говорит еще один историк, Джефф Робертс, пакт был "инструментом обороны, а не агрессии".

Это утверждение гораздо меньше относится к Мюнхенскому соглашению, заключенному годом ранее, когда британские и французские политики расчленили Чехословакию по желанию нацистского диктатора. Единственный пакт, который предположительно мог предотвратить войну - альянс коллективной безопасности с Советским Союзом, был фактически заблокирован умиротворителем Чемберленом и авторитарным правительством Польши, отказавшимся впустить советские войска на свою землю.

Польша подписала свой собственный пакт о ненападении с нацистской Германией и захватила чешскую территорию, что позволяет объективно оценить заявление польского президента Леха Качиньского, что Советский Союз "нанес удар в спину".



Удастся ли переписать историю?

Но в странах Восточной Европы, государствах Балтии и на Украине стремятся переписать историю, чтобы преуменьшить преступления нацизма и реабилитировать его пособников. На официальном уровне это превратилось в кампанию по превращению 23 августа - годовщины подписания пакта о ненападении - в день памяти жертв коммунизма и нацизма.

Как пишет Эфраим Зурофф, охотник за нацистами и директор Центра Симона Визенталя, "люди должны осознать, что происходит - попытка создать фальшивую симметрию между коммунизмом и нацистским геноцидом направлена на сокрытие участия этих стран в массовых убийствах".

Стоит обратить внимание на связанный с советско-германским договором о ненападении курьез. Практически каждый правоверный украинский националист является одновременно жесточайшим критиком пакта Молотова-Риббентропа. Достается при этом не только Сталину и советскому режиму, но и современной России, не желающей посыпать голову пеплом и униженно каяться.

Забавно же в этом то, что если гипотетически Москва пойдет навстречу пожеланиям своих критиков и официально денонсирует советско-германский договор о ненападении (кстати, и так фактически утративший силу 22 июня 1941 года) и секретный протокол к нему, а также все последующие двусторонние договоры и международные соглашения, фиксирующие и закрепляющие территориальные изменения, вытекающие из данного протокола, то Россия не понесет практически никаких территориальных потерь. Зато украинскому государству (если, конечно, быть последовательным) придется отказаться от всех территорий за Збручем (которые должны вернуться к Польше), от Северной Буковины и Южной Бессарабии (необходимо вернуть Румынии), от Закарпатья (до 1939 года входило в состав Чехословакии, в 1939-1945 годах принадлежало Венгрии).

Впрочем, украинские националисты - люди странные. Так, они называют оккупацией воссоединение Украины с Россией, санкционированное Переяславской радой 1654 года, но ни в какую не хотят возвращать подаренный по случаю 300-летия этой "оккупации" Крым. Они клеймят позором национальную политику Сталина, но хотят жить в украинском государстве, границы которого были определены именно при СССР.

Возможно, именно по причине такой странности националистов, контролирующих государственную власть в Киеве, украинская дипломатия не имеет в своем активе побед, хотя бы отдаленно сравнимых с советско-германским договором 1939 года, а современное украинское государство по своему весу в международных делах и перспективам выживания сравнимо с Польшей 1939 года.